– Нет, – ответила она, обращаясь к своим коленям, – у меня не было поклонников… или чего-нибудь такого. Кроме того, тогда я была еще слишком молода.

– О! А позже? Неужели никто не пытался украсть у вас поцелуй за воротами церкви? И не было невинных шалостей где-нибудь на хорах или на чердаке, никаких попыток залезть под пышные юбки?

Его рука потянулась к ее груди. Ловкие пальцы быстро справились с пуговицами жакета. Когда Лорен почувствовала, как его рука шарит по перламутровым пуговицам на ее блузке, у нее закружилась голова, хотя он и не пытался их расстегнуть.

– Конечно, кто-нибудь пытался за вами приударить. – По его тону нельзя было понять, поддразнивает он ее или говорит серьезно. Он не мог знать, что этот тон вызвал у нее отвратительные воспоминания об Уильяме Келлере. Лорен зажмурила глаза и изо всех сил затрясла головой, стараясь отогнать видение.

Джеред встревожился. Он хотел только пробиться сквозь ее холодное спокойствие, но реакция девушки оказалась гораздо более сильной, чем он рассчитывал. Его рука стала вести себя спокойнее, но он не убрал ее. Лорен медленно приходила в себя и наконец осмелилась посмотреть на него. Их взгляды встретились.

– Нет, – прошептала она, – у меня никогда не было возлюбленного.

Неожиданно для себя Джеред нежно коснулся пальцами ее щеки. Невозможно было представить более невинного создания, чем она. Неужели можно быть столь наивной, чтобы оставить покой и безопасность дома проповедника и уехать в Техас, поддавшись на уговоры незнакомого мужчины, да еще такого, как Бен Локетт.

Почему она связалась с Беном? Джеред уже готов был спросить ее об этом, но не решился. Возможно, он боялся услышать ответ. И этот страх перед неизбежной болью злил и раздражал его. Серые глаза внимательно следили за ним, и Джеред отвел взгляд. Нет, он не хочет выглядеть дураком из-за старика и его шлюхи. Джеред резко отдернул руку, словно вместо прекрасного и желанного прикоснулся к чему-то гадкому и уродливому.

Лорен мгновенно почувствовала эту перемену. Разговор неожиданно принял неприятный для нее характер, но все же это был разговор, а ей не хотелось упустить возможность поговорить с ним. Тем не менее она была рада, что он убрал руку. Его прикосновение, даже такое легкое, удивительным образом подействовало на нее, пробудив одновременно и беспокойство, и смущение.

– Давайте-ка лучше начнем собирать эти чертовы пекановые орехи, – сказал Джеред сухо и зашагал к Чарджеру, чтобы взять мешок.

Лорен вымыла и сложила посуду, упаковала остатки еды и только тогда подошла к Джереду, уже набравшему полмешка орехов.

– Я и сам справлюсь, – сказал он ворчливо, увидев, что Лорен наклонилась за орехом, – не хватало еще, чтобы вы испачкались.

Она подняла на него вопросительный взгляд. Что такое она сделала, почему он сердится?

– Я хочу помочь, – ответила она просто.

– Поступайте как хотите, – ответил Джеред равнодушно и отошел в сторону.

Лорен собрала уже целую кучку орехов, когда он подошел к ней с мешком.

– Все в порядке, – сказала она, ссыпав орехи в мешок и отряхнув руки. – Вы думаете, этого хватит?

Джеред не ответил, следя за движением ее языка, которым Лорен облизала пересохшие губы. Эти соблазнительные губы притягивали его, и Джеред, резко отвернувшись, бросил через плечо:

– Пошли. Если я не ошибся в приметах, скоро подует северный ветер. Они сели на лошадей. Джеред счел нужным объяснить:

– Мы спустимся по другому склону. Он не так живописен, как этот, и придется проехать через лагерь, где обжигают дерево, чтобы получить древесный уголь, но этот путь короче. Боюсь, что для холодного ветра у нас нет подходящей одежды.

Они ехали вдоль реки, бежавшей по известняковым плитам, пока не достигли подножия холма, где река впадала в Кабалло.

Лорен почувствовала в воздухе запах дыма. Вскоре за изгибом реки показался убогий лагерь углежогов, похожий на безобразную язву на прекрасном теле природы. Палатки и полуразрушенные хижины окружали ямы, из которых поднимался темный дым. Здесь же с потрясающим бесстрашием бегали оборванные ребятишки. Неизвестно откуда появившиеся шелудивые собачонки встречали их приближение свирепым лаем. Из хижин показались усатые и невероятно грязные мужчины, полные решимости узнать, кто вторгся на территорию их лагеря.

Женщины, такие же грязные и оборванные, как и дети, сидели на корточках вокруг костров и мешали в горшках какое-то отвратительно пахнущее варево. Когда Лорен проезжала мимо них, она ловила на себе их косые взгляды. Один из мужчин, кажется, самый грязный, отделился от остальных и лениво направился в их сторону. Его нарочито небрежная походка, по мнению Лорен, не вязалась с острым взглядом маленьких, глубоко посаженных глаз под густыми кустистыми бровями.

Джеред покосился на Лорен, ни на секунду не выпуская из поля зрения мужчину.

– Что бы ни случилось, не слезайте с лошади, – процедил он сквозь зубы.

Придержав коня, Джеред ждал, пока мужчина приблизится к ним. Это был невысокий плотный человек с непропорционально длинными сильными руками, придававшими ему сходство с обезьяной. На нем был грязный, заплатанный комбинезон, под которым виднелось нижнее белье красного цвета, изрядно поношенное и выцветшее. Лицо его покрывала многодневная щетина, а под старой шляпой, которую мужчина стянул с головы, обнаружились свалявшиеся в колтун жирные черные волосы.

– Послушайте! Да никак это мистер Джеред почтил нас своим присутствием и леди свою привез.

Он осклабился, обнажив неровные желтые зубы. Лорен никогда в жизни, не видела более отталкивающего человека. Кроме того, она чувствовала исходящую от него опасность.

– Данкен, – сказал Джеред лаконично.

– Мы, конечно, с прискорбием узнали печальное известие о вашем па, мистер Джеред. Право же, это чистый срам, разве нет?

Джеред пропустил это замечание мимо ушей.

– Как ваши дела?

– Ну, они могли бы быть и получше. Если бы вы позволили нам очистить кое-какие земли от арендаторов, черт бы их побрал, нам жилось бы гораздо веселее.

– Забудьте об этом. Вы или останетесь по эту сторону реки, или вовсе распрощаетесь с этими местами. Ясно?

– Ну, мистер Джеред, вы ведь не прогоните нас отсюда. А что будет с нашими семьями, детьми и всеми остальными? – Он снова изобразил нечто похожее на улыбку. – И вы не смогли бы больше видеть Джун.

Джеред спешился и встал перед своим собеседником, глядя ему прямо в лицо. Тело его напряглось; как у змеи, свернувшейся кольцами, но готовой к броску. Только здравый смысл и понимание последствий такого поступка удерживали его от соблазна въехать кулаком по наглому лицу Данкена.

Углежог, казалось, прекрасно понял состояние Джереда, и его ухмылка стала еще шире.

– Вы ведь еще не забыли Джун, так, мистер Джеред?

Он кивнул головой куда-то в сторону. Лорен невольно посмотрела в указанном направлении. На пороге хижины, прислонившись к дверному косяку, стояла молодая женщина. Выражение ее лица явно свидетельствовало о том, что по наглости она ничуть не уступает мужчинам. Женщина отделилась от двери и направилась к ним, вызывающе покачивая бедрами. Ее босые ноги были заляпаны грязью, платье едва прикрывало колени, узкий корсаж обтягивал тяжелую грудь. Лорен догадалась, что под тонким хлопчатобумажным платьем у нее ничего не было, и поразилась нескромности женщины. Волосы ее были почти белыми, а глаза пронзительно синими. Ее можно было бы счесть очень хорошенькой, если бы не опущенные уголки губ, придававшие ее лицу мрачное выражение, а также пренебрежение правилами личной гигиены.

Неспешной походкой женщина приблизилась к Джереду и, слегка покачиваясь, остановилась на расстоянии нескольких дюймов от него.

– Привет, Джеред, – сказала она хриплым голосом.

Джеред резко повернулся на каблуках и подошел к Пламенной и ее всаднице. Голос его прозвучал неожиданно громко:

– Это моя жена.

Он положил руку в перчатке на бедро Лорен, и, не будь она так напугана этим странным лагерем и его похожими на цыган обитателями, она бы подивилась тому ощущению, которое вызвало в ней его прикосновение. Лорен задрожала, чувствуя внутри какую-то непонятную слабость.